Последний поход к 219. Засекреченная катастрофа в саргассовом море

Тогда благодаря мужеству наших моряков мир избежал ядерной катастрофы, которая могла бы сравниться с Чернобылем. Сегодня те, кто выжил в той аварии, вспоминают подвиг своих товарищей, которые не вернулись домой.

Тот поход, 13-й по счету, должен был стать для атомного подводного ракетоносца К-219 последним. После возвращения на базу в Гаджиево лодка никогда бы уже не вышла на боевое дежурство. Но 3 октября в Атлантике произошло непредвиденное: взорвалась одна из шестнадцати ее ракет.

При взрыве погибли трое подводников. На борту начался пожар. Командир дал приказ всплывать. Нужно было срочно заглушить ядерный реактор, а для этого - опустить компенсирующие решетки в реакторном отсеке.

"Так как не было электричества, решетки опускались вручную. Этим занимались специалисты спецтрюмные во главе с командиром группы, старшим лейтенантом Беликовым", - вспоминает Игорь Британов - в 1986 году капитан 2 ранга, командир АПЛ К-219.

"Там вообще-то жарковато было, мягко говоря. Одну решетку опустил я, потом две решетки мы опустили вместе с Премининым", - говорит Николай Беликов - в 1986 году старший лейтенант, командир спецтрюмной группы АПЛ К-219.

"И когда были опущены три решетки и наполовину четвертая, люди вышли, потому что устали, командир группы, офицер Беликов, потерял сознание от усталости, от перегрева. И тогда Сергей Преминин сказал, и в этом его подвиг: я один пойду, я сам справлюсь", - рассказывает Геннадий Капитульский - в 1986 году капитан 3 ранга, командир дивизиона движения АПЛ К-219.

Преминину удалось опустить последнюю решетку, но выйти из отсека обратно, к своим, он не смог: в реакторном повысилось давление, и открыть переборку, а попросту, дверь, было невозможно. Тогда ее попытались отжать с другой стороны.

"И ее, действительно, смогли отжать, но оттуда повалил бурый дым, то есть отсек был задымлен газами ракетного топлива и окислителя", - рассказал Геннадий Капитульский.

"Мы пытались его вытащить, хотели выровнять давление между отсеками. Но перепад огромный, а щелочка маленькая, и оттуда черный дым валил", - вспоминает Игорь Британов.

Так, ценой жизни, матрос Сергей Преминин предотвратил возможную ядерную реакцию на борту субмарины. В свои последние минуты он не знал, конечно, что об инциденте в Саргассовом море, в нескольких сотнях миль от побережья США, генеральный секретарь Горбачев уже сообщил президенту Рейгану, и это стало, по сути, первым после периода холодной войны реальным фактом новых отношений между СССР и Соединенными Штатами. Американцы настолько прониклись подвигом советских моряков, что через десять лет сняли художественный фильм о событиях октября 1986 года.

Команда перешла на советский гражданский корабль. На лодке остался один командир. Британов спрыгнул в спасательный плотик только когда лодка почти уже погрузилась в воду. Через час его подняли на борт корабля.

Матросу Сергею Преминину, возможно, спасшему мир от новой ядерной катастрофы через полгода после Чернобыля, звание Героя России было присвоено только в конце 90-х. Он так и остался лежать на дне Саргассова моря в реакторном отсеке подводной лодки К-219, для которой 13-й поход должен был стать последним.

Технические характеристики

На вооружении в начале службы состояли 16 одноступенчатых жидкостных баллистических ракет типа РСМ-25 , каждая может нести две ядерные боеголовки с дальностью стрельбы до 2 000 км. В 1975 году пусковые установки Д-5 были модернизированы до Д-5У , что позволило установить на К-219 модернизированные ракеты РСМ-25У с дальностью пуска до 3 000 км с тремя боеголовками. Для самозащиты крейсер имел 6 торпедных аппаратов .

Происшествия на борту (до последнего выхода в море)

За время службы на борту К-219 имели место многочисленные сложности, связанные как с пусковыми установками ядерных ракет, так и с крышками ракетных шахт.

Из материалов комиссии по расследованию причин гибели К-219 :

Поврежденная взрывом ракетная шахта К-219

Через пробоину на ракетной палубе, примерно в середине корпуса крейсера, поступила вода, в результате чего корабль мгновенно «провалился» на глубину порядка 300 метров, что составило почти максимально допустимую глубину погружения. В момент взрыва крейсер дрейфовал и рули были в нейтральном положении. Когда лодка «провалилась» до глубины 350 метров, командир Британов решает продуть все цистерны, чтобы избавиться от балластной воды. Одновременно были запущены винты для выполнения режима экстренного всплытия, когда лодка по крутой траектории стремится к поверхности воды. Через две минуты после взрыва К-219 выскочила на поверхность воды.

Экипаж покинул полузатопленный загазованный четвёртый (ракетный) отсек и задраил герметичные переборки. Была существенная разница с 1973 годом. Она заключалась в том, что образовавшаяся азотная кислота не успела разъесть резиновые уплотнения перегородок к носу и корме крейсера. Из-за ядовитых газов лодка фактически была разделена на две независимые половины: командный и торпедный отсек в носу были изолированы ракетным отсеком от медицинского, реакторного , контрольного и турбинного отсеков в корме.

Опасность разрушения реактора

Матрос Сергей Преминин

Экипаж как в носовых, так и в кормовых отсеках включился в дыхательные аппараты и постарался удалиться на безопасное расстояние от места взрыва. Вскоре термометр системы охлаждения ядерного реактора ВМ-4 показал резкое повышение температуры охлаждающей жидкости первого контура реактора. Всё указывало на то, что возможен расплав активной зоны реактора. Кроме того, ничего не дала попытка заглушить реактор с пульта управления: разогретый до высокой температуры газ мог разорвать трубы управления аварийной регулирующей кассетой (компенсирующей решёткой) или высокой температурой был повреждён механизм управления компенсационной решёткой. В этом случае возможно только вручную заглушить реактор, для чего члены экипажа должны войти в реакторный отсек и проводить манипуляции непосредственно с реактором. Это также означает, что они получат значительную дозу радиоактивного облучения . Находившиеся на борту костюмы радиоактивной защиты были предназначены для ремонтных работ в системе охлаждения реактора, но никак не в реакторной камере.

Офицер реакторного отсека Беликов и 20-летний матрос Сергей Преминин вошли в реакторную выгородку, чтобы вручную опустить компенсирующие решётки. Температура в камере достигала 70 °C. До того, как упасть без сознания, Беликов смог опустить три из четырёх компенсирующих решётки. Это была тяжёлая физическая работа, поскольку в нечеловеческой жаре направляющие решёток прогнулись. Дважды Преминин входил в камеру, прежде чем он смог опустить последнюю, четвёртую решетку. Расплав активной зоны реактора был предотвращён. Но ни Преминин, ни матросы не смогли открыть перекосившийся от жара люк отсека, разделяющего реакторную выгородку от контрольного поста. Преминин погиб от жары в отсеке, а матросы были вынуждены отступать дальше в корму, поскольку лодку продолжал заполнять ядовитый оранжевый газ. Посмертно Преминин был награждён орденом Красной Звезды за ценой своей жизни предотвращенную в Гольфстриме ядерную аварию . В 1997 году Преминину было посмертно присвоено звание Героя Российской Федерации.

В это же время К-219 установила контакт с ближайшим к месту трагедии советским рефрижератором «Фёдор Бредихин» Латвийского морского пароходства. Первыми в район аварии подошли советские транспортные суда: рефрижератор «Фёдор Бредихин» Латвийского морского пароходства, лесовоз «Бакарица» Северного морского пароходства, танкер «Галилео Галилей» Новороссийского морского пароходства, сухогруз «Красногвардейск» и ролкер «Анатолий Васильев» Балтийского морского пароходства (БМП). Позже в район аварии прибыли буксир ВМС США USNS «Powhatan» (T-ATF-166) и подводная лодка USS «Augusta» (SSN-710) . Кроме того, в небе постоянно находился патрульный самолет Р-3С Orion с американского опорного пункта на Бермудских островах.

Попытка буксировки

Вскоре первые два судна умеренного тоннажа (рефрижератор «Фёдор Бредихин» Латвийского морского пароходства и лесовоз «Бакарица» Северного морского пароходства) ушли в порты назначения. К этому моменту как командованию ВМС США, так и командованию ВМФ СССР было очевидно, что К-219 придется буксировать. Основная работа по взаимодействию с экипажем К-219 велась экипажами «Красногвардейска» и «Анатолия Васильева». Экипаж танкера «Галилео Галилей» их подстраховывал. Американцы на самом деле были готовы помочь, хотя имели собственные планы в отношении терпящего бедствие корабля и его вооружений. А для советского командования эта возможность было бы признанием своей беспомощности. В первые часы после прихода советских транспортных судов экипаж «К-219», за исключением командира Британова И. А. и аварийной партии, был принят на сухогруз «Красногвардейска» и ролкер «Анатолий Васильев». С 3 по 6 октября аварийные партии К-219, базируясь на «Красногвардейске» и на «Анатолии Васильеве», боролись с огнём и водой в отсеках АПЛ. Миссию буксира выполнял сухогруз «Красногвардейск». Для этого с носа на корму вручную перетащили якорную цепь, дважды обнесли вокруг комингса кормового трюма и соединили скобой, образовав буксирный гак. За него закрепили два буксирных троса, принятых на «Красногвардейск» с «Анатолия Васильева» и «Галилео Галилея». Собственный буксирный трос не годился из-за малого диаметра и недостаточной длины.

6 октября сухогруз «Красногвардейск» буксировал К-219 в восточном направлении. Ночью по неясным причинам буксирный трос оборвался и подводный корабль ушёл на глубину более 5 тысяч метров. Существуют разные версии того, что произошло дальше. Одни источники говорят, что ночью USS «Augusta» (SSN-710) перерубает буксир своей рубкой, другие говорят о том, что через повреждения в винтовой группе вода залила машинное отделение, увеличив осадку кормы, что в результате привело к обрыву буксира.

Как американское, так и советское правительство в течение 3 октября делали официальные заявления о происшествии. Причем представители ВМС США даже созвали пресс-конференцию, на которой была представлена карта зоны аварии. И советское, и американское военные ведомства заявили, что опасности ядерного взрыва или утечки радиоактивных веществ нет. 4 октября 1986 года было передано сообщение ТАСС :

Очень критичным было время, когда произошла авария. Поэтому обе стороны постарались воздерживаться от взаимных обвинений - совершенно противоположно тому, как это было раньше в результате гибели К-129 в 1968 году, так и позже после потери «Курска» в 2000 году. Причиной такой сдержанности была подготовка встречи на высшем уровне между Рональдом Рейганом и Михаилом Горбачёвым , имевшая место 11 и 12 октября 1986 года в Исландии. Переговоры затрагивали вопросы стационированных в Европе ракет средней дальности .

Последствия

Обломки К-219 находятся на глубине порядка 5500 метров. В и 1987 годах Советский институт Моря посылал к обломкам глубоководный аппарат с камерой. Были сделаны сотни фотографий, которые и поныне (по состоянию на 2005 год) имеют гриф «Совершенно секретно».

Исходя из того, что на борту в момент катастрофы находилось 30 ядерных боеголовок, можно предположить, что в сумме это составляет порядка 91 килограмма высокорадиоактивных материалов. Известно также, что на дне были обнаружены следы радиоактивности. Документально подтверждено, что на предметах, выловленных на месте гибели крейсера, найдены следы плутония. Предположительно они появились в результате взрыва ракеты.

Предполагается, что обломки субмарины лежат на песчаном дне. Моделирование показывает, что в этом случае плутоний никогда не выйдет на поверхность океана. На таких глубинах движение воды практически отсутствует и наиболее вероятно, что распространение радиоактивности можно полностью исключить.

Возможность распространения радиации по пищевой цепочке - не изучена.

Публикации

В 2006 году, к двадцатой годовщине гибели лодки, был снят документальный фильм «К-219. Последний поход», вышедший в эфир на Российском телевидении. Фильм номинировался на премию «Эмми».

См. также

Примечания

Ссылки

• (англ.) Игорь Кудрин и Вайн Грасдок
• (англ.)
• (англ.) Американский сайт-побратим Санкт-Петербургского клуба подводников - ссылки на биографию Сергея Преминина
• (англ.) Учёный исследователь из Сан-Франциско о последствиях катастрофы (от 24 ноября )
• (англ.) Персональная страница Питера Хухтхаузена
• K-219. Историческая справка | на сайте «Русский Подплав»
• «ГИБЕЛЬ К-219 - ХРОНИКА КАТАСТРОФЫ», Капитан I ранга запаса И. К. Курдин. Альманах «Тайфун» № 6 / 1997
• «Когда беда на всех одна», Журнал Морской флот, № 9, 1991, с. 20-21 (ссылка)
• «К-219»: Часть 1. «Тонущий объект». Морской Профсоюзный Телеграф
• сайт «Новой газеты» от 30 августа 2012 года // «25 лет награды ищут героев»
• «А ядерно не шарахнет» (газета «Морской профсоюзный телеграф» № 1, 2012 с. 8) (журнал «Морской профсоюзный вестник», № 1 2012 , с. 36-39) (ссылка)

Литература

• In feindlichen Gewässern - Das Ende der K-219. Mittler & Sohn, Hamburg 2003. ISBN 3-8132-0688-2
• (нем.) Peter Huchthausen, Igor Kurdin: Hostile Waters. Hutchinson, London 1997, Arrow Books, London 1998 (englische Originalausgabe), ISBN 0-09-180220-2 , ISBN 0-09-926966-X
• (нем.) Sherry Sontag, Christopher Drew: Jagd unter Wasser. Goldmann, München 2000,

Шел 1986 год, время великих перемен, гласности и перестроечной оттепели. У руля государства стоял Михаил Сергеевич Горбачев, занимавший должность Генерального секретаря ЦК КПСС. Повсеместно в СМИ можно было наблюдать пафосные заявления о высоких трудовых достижениях и подвигах советского народа. Ложку дегтя вносили лишь некоторые события того же года. В феврале произошло столкновение БПК «Адмирал Нахимов» с ПЛА К-255, весной весь мир потрясла трагическая авария на Чернобыльской АЭС, а в последний день лета потерпел катастрофу от столкновения с сухогрузом теплоход «Нахимов», который впоследствии был назван «русским «Титаником». И вот, в начале октября советский народ услышал сообщение ТАСС о том, что 6 числа в 11:03 по московскому времени потерпела аварию субмарина К-219, находящаяся на боевом дежурстве в Саргассовом море. Примечательно то, что подобное заявление впервые было сделано своевременно. Причем Горбачев, находясь в момент происшествия в Рейкьявике, лично поставил в известность президента Соединенных Штатов Рейгана. А ведь К-219 была ответом на противостояние, вызванное «холодной войной» и размещением американских подводных лодок в зоне досягаемости стратегических объектов, расположенных на территории СССР. Подобная «открытость» в совокупности с обнародованными фактами заставляли задуматься над серьезностью катастрофы и наличием возможных последствий, ведь на борту лодки находилось несколько ядерных боеголовок и два ядерных реактора. Но советское правительство поспешило успокоить своих граждан и мировое сообщество заявлением о том, что ситуация взята под контроль и никакой опасности взрыва или заражения не существует. Стандартное правительственное заявление, призванное нормализовать обстановку в стране после аварии.

Более 25 лет прошло со времени тех событий, но до сих пор историки и специалисты задаются вопросами о причинах произошедшего. Это не может не интересовать, поскольку на пятикилометровую глубину ушел один из самых опасных на тот момент в мире кораблей, представлявший собой некий гибрид подводной лодки и ракетодрома. Помимо оружейного плутония, а также урановых стержней, на его борту было несколько центнеров прессованного тротила, тонны азотной и серной кислоты, а также очень едкий окислитель ракетного топлива – гептил. И весь перечисленный арсенал хранился в отсеках подводной лодки, был закачан в бочки, перевит кабелями, проводами и отправлен в море с сотней людей на борту. О произошедшей катастрофе сняли художественный фильм, написали немало книг и статей, но истинная первопричина аварии так и осталась невыясненной.

Ракетный подводный крейсер стратегического назначения К-219 был оснащен и отправлен к берегам Америки для своевременного реагирования на нападение со стороны противника. Шестнадцать баллистических ракет, размещенных на борту подводной лодки и имеющих наименьшее подлетное время, были готовы к запуску и удару по Детройту, Вашингтону и Сан-Франциско. Это было ответом на ракетные комплексы, размещенные на территории Германии, Турции и Великобритании, восстанавливая своеобразное дьявольское равновесие «холодного» противостояния. Субмарина была двадцать первым кораблем серии, выпущенной по проекту 667А, и вошла в состав ВМФ 31 декабря 1971 года. В 1974 подводная лодка была модернизирована по проекту 667АУ. После этого в своем арсенале корабль имел 16 ракет РСМ-25 с дальностью стрельбы около 3 тысяч километров и 28 торпед, 20 из которых были размещены в первом отсеке корабля, а 8 – в десятом отсеке. Помимо этого ГЭУ (главная энергетическая установка) лодки имела два ядерных реактора. Водоизмещение корабля составляло 9300 тонн при предельной глубине погружения 400 метров, а автономность достигала 90 суток. На борту корабля находился экипаж из 119 человек во главе с командиром, капитаном 2-го ранга Игорем Анатольевичем Британовым, окончившим ВВМУРЭ в 1971 году. Допуск к управлению кораблем самостоятельно он получил в 1981-м. Это было третье по счету боевое патрулирование, возглавляемое Британовым, который помимо управления кораблём данного типа имел значительный плавательный ценз.

Несмотря на то, что согласно анализу личного состава, который вышел на боевую службу в тот злополучный поход, из тридцати одного офицера было заменено одиннадцать, в том числе помощники командира, начальники основных боевых частей, а также 16 из 38 мичманов, экипаж со всей ответственностью выполнил подготовительные операции согласно четко отработанному графику. Столь серьезные кадровые перестановки были продиктованы тем, что одновременно на патрулирование выходило пять крупных кораблей и приходилось решать вопросы по формированию команды на ходу, в достаточно сжатые сроки. Справедливости ради необходимо отметить, что в рассматриваемый период времени, в сложившейся обстановке жесткого противостояния ядерных держав значительно усилилась нагрузка на боевые корабли, которые ходили в походы по два-три раза в течение года. Это закономерно отразилось на техническом состоянии кораблей, работавших на пределе своих возможностей. К тому же уровень ремонтной базы, имеющейся на тот период, совсем не соответствовал поставленным перед флотом серьезным задачам. Под давлением сложившихся обстоятельств, когда подводникам приходилось постоянно выходить в походы, а многие из них забыли о плановых отпусках, кадровая неразбериха и выход на «неродных» кораблях стали нормой. В таких условиях о сплоченности экипажа и «чувстве локтя» никто и не вспоминал. И все же уровень подготовки членов команды и состояние субмарины ни у кого не вызывали опасений, все проходило немного сумбурно, но на должном уровне. Направленный на К-219 экипаж имел опыт работы на подобной махине К-241, а командир не смог отказаться от патрулирования с чужими ему людьми. Как у нас обычно бывает, Родина настойчиво требовала исполнения долга, несмотря на неблагоприятные условия.

Фотографии терпящей бедствие К-219, сделанные с борта самолета американских ВМС

Итак, 4 сентября 1986 года, в полном соответствии с планом, РПК СН К-219 вышел для несения боевой службы. Трагедия началась в Саргассовом море на тридцатые сутки похода, когда 3 октября в 4.56 лодка всплыла на перископную глубину, чтобы провести плановый сеанс связи, а затем, через пять минут, начала погружаться вновь на 85-метровую глубину. Последующие события развивались стремительно в следующем хронологическом порядке:
5.14 – членами экипажа из-под заглушки шестой ракетной шахты была обнаружена капельная течь. Попытка устранить течь путем поджатия заглушки привела к тому, что она еще больше увеличилась и пошла струей.

5.25 – командир подводной лодки принимает решение о всплытии на безопасную (это 46 метров) глубину, одновременно для осушения шестой шахты приводится в действие насос.

5.32 – в четвертый отсек из-под заглушки начинают поступать бурые ядовитые пары топливного окислителя. Командир БЧ-2 докладывает об обстановке на ГКП и объявляет аварийную тревогу. Личный состав кроме девяти человек покидает опасный отсек, а оставшиеся члены экипажа принимают установленные для подобных ситуаций меры по борьбе за живучесть корабля и выполняют герметизацию отсеков.

5.38 – в шестой шахте происходит взрыв. К этому времени подводная лодка уже находится на безопасной глубине. Четвертый отсек заполняется черным дымом, а из разрушенных взрывом трубопроводов начинает поступать вода, смешанная с ракетным топливом. Оценив обстановку, командир решает начать всплытие в надводное положение. На данный момент времени в четвертом отсеке наблюдается сильная загазованность, а количество заполнившей аварийный отсек воды составляет приблизительно 4,5 тонн. Опасным было то, что в течение некоторого периода времени был утрачен контроль над ракетами в других шахтах. Вышли из строя: общее устройство громкоговорящей связи, передатчик радиосвязи Р-651 и переговорные устройства в четвертом и пятом отсеках. Кроме того, было частично повреждено освещение и трубопровод высокого давления. Пульт управления ГЭУ сигнализировал о нарушении электрического питания левого борта, вследствие чего открылись клапаны подачи воды для парогенераторов в этой части лодки и ряд клапанов третьего контура. Одновременно энергетическая система «Кама» сигнализировала о полном падении сопротивления изоляции в электрических сетях обоих бортов. В третьем и пятом отсеках по команде ГКП создаются рубежи обороны и поддув воздуха.

6.10 – команды пятого и шестого отсеков переводятся в восьмой турбинный блок.

6.17 – из четвертого отсека докладывают о невозможности нахождения людей в этой части корабля, для их перевода подготавливают пятый отсек.

6.35 – личный состав покидает аварийный четвертый отсек, но три человека во главе с командиром БЧ-2 остаются внутри. Командир БЧ-5 дает приказ о вводе в действие ГЭУ левого борта.

6.45 – для оказания помощи и оценки обстановки в четвертый отсек направляется аварийная команда из двух членов экипажа. Повышенная задымленность не позволила им детально изучить состояние шестой ракетной шахты и найти командира БЧ-2, но были вынесены тела матросов Смаглюка и Харченко. Членам разведгруппы не удалось обнаружить очаг возгорания, вызвавший взрыв.

7.25 – было начато вентилирование четвертого и шестого отсеков, а с наступлением светового дня старшему помощнику командира удается осмотреть шестую шахту со стороны ограждения рубки. Обнаружена сорванная крышка шахты, деформированная ракетная палуба, частично оторванные щитки крышек остальных шахт. В районе аварийной шахты, из которой продолжал идти дым бурого цвета, видны повреждения конструкции.

8.51 – в четвертый отсек вновь отправляется спасательная команда из двух человек. Вследствие улучшения видимости и отсутствия дополнительного поступления воды было найдено тело Петрачкова, капитана 3-го ранга (командира БЧ-2). Через главную магистраль был осушен трюм отсека и подготовлена система прокачки забортной водой шестой шахты. Но после запуска насоса из-за повреждений в трубопроводах в верхнюю часть шахты начала поступать вода и дым бурого цвета, поэтому насос был остановлен, а из отсека вынесены все газовые приборы и ИСЗ.

9.25 – введена в действие ГЭУ левого борта. Принято решение об аварийном сливе ракетного окислителя и прокачке шахты. Для выполнения работ были проинструктированы и отправлены в четвертый отсек четыре группы из членов команды БЧ-2 и БЧ-5. Каждая попытка прокачки способствовала увеличению загазованности парами окислителя и поступлению воды в аварийный отсек. Когда последней группе удалось запустить насос аварийного слива, поступающая вода начала заливать электрооборудование. Это вызвало замыкание в щитках, следствием которого явился пожар. Насосы остановились из-за отключения питания, а аварийной команде было приказано покинуть отсек.

17.54 – ГКП принимает решение о подаче в четвертый отсек фреона из системы химического тушения третьего отсека. Но с началом поступления газа из-за дефектов в трубопроводе фреон проникает и в третий отсек, поэтому его подачу приходится остановить.

18.00 – вследствие ухудшения газового состава воздуха в третьем отсеке и большой концентрации в нем окислов азота, часть экипажа была вынуждена перейти во второй отсек. Была прервана радиосвязь, так как личному составу пришлось покинуть пост связи. Командой не было передано донесение об обстановке на субмарине, не получили они и радиограмму командующего СФ, содержащую рекомендации по устранению последствий аварии и борьбе за живучесть.

18.40 – после открытия переборочной двери между четвертым и пятым отсеками и обнаружения большой задымленности в пятом отсеке, проводившие обследование члены экипажа решили, что в нем начался пожар, о чем и было доложено на ГКП. Была начата подача фреона из шестого в пятый отсек.

19.30 – исчезает питание в сети правого борта. Была запущена аварийная защита реактора, но не получилось полностью опустить компенсирующие решетки.

19.50 – из седьмого отсека доложили о том, что в нижнюю часть шестого поступает дым. Людям было приказано покинуть отсек, но не удалось закрыть переборки, вследствие чего всем пришлось перейти дальше в восьмой отсек. Обнаружилось, что давление в системе гидравлики корабля упало до нулевой отметки, и, чтобы предотвратить ядерную катастрофу, в седьмой отсек для опускания компенсационных решеток вручную были направлены члены команды БЧ-5 Беликов (старший лейтенант) и Преминин (матрос). Трижды они пытались опустить решетки, после чего лейтенант Беликов потерял сознание, и Сергею Преминину пришлось действовать самостоятельно. Одновременно проходило вентилирование восьмого, девятого и десятого отсеков, что позволило понизить давление до атмосферного. В седьмом отсеке оно оставалось повышенным. По этой причине было затруднено открывание переборочной двери, ведущей в восьмой отсек. При попытке выровнять давление вакуумированием нижней части восьмого отсека, из трубопровода вновь начал поступать бурый дым. Для снижения давления Преминин попытался ценой собственной жизни открыть вентиляционный клапан, но ему так и не удалось это осуществить. С данной задачей не справилась и аварийная группа, которая пыталась открыть захлопку с противоположной стороны.

21.30 – к району аварии уже начали подходить суда морского флота с целью оказания помощи К-219. Первыми к месту аварии прибыли корабли «Красногвардейск», «Федор Бредихин» и «Бакарица».

23.00 – на основании того, что загазованность в отсеках постоянно повышалась, а ИСЗ уже выработали свой ресурс, при этом температура заслонки между третьим и четвертым отсеками продолжала расти, командир ПЛ во избежание взрыва ракет принимает решение об остановке реактора левого борта. Начинается подготовка личного состава к эвакуации на подоспевшие суда.

1.00 – закончилась эвакуация экипажа, были закрыты и задраены все люки. На борту остались лишь пять офицеров К-219 и Британов.

1.46 – на ЦКП ВМФ передано сообщение командира корабля о пожаре во всех отсеках и отсутствии хода, Британов просит разрешения покинуть корабль.

3.00 – командующий СФ отдает приказ покинуть лодку, на борту К-219 остается лишь командир.

22.45 – на лодку для оценки обстановки высаживается аварийная группа. Первые три отсека были сухими, работало аварийное освещение, давление в них было нормальным. Корпус лодки над четвертым и седьмым отсеками имел повышенную температуру, в два раза упало давление в системе воздуха, а в системе гидравлики оно отсутствовало вообще. Продуванием носовых цистерн главного балласта аварийной группе удалось выровнять дифферент и начать подготовку лодки к буксировке. С приходом темноты аварийная команда покинула лодку, и работы были приостановлены.

С наступлением рассвета работы продолжились и в 18.15 «Красногвардейск» начал буксировку К-219. При этом дифферент на нос и осадка корабля продолжали расти, в результате чего 6 октября в 6.20 трос, не выдержав нагрузки, оборвался, а кормовой и носовой люки ушли под воду. Спуститься в третий отсек не представлялось возможным, так как нижний рубочный люк заклинило. В результате лодка с каждой минутой теряла плавучесть, и, когда вода достигла уровня палубы надстройки, аварийная группа покинула лодку. Но командир К-219 оставался на борту до получения в 11.00 приказа ГК ВМФ. Лодка буквально ушла у него из-под ног и в 11.03 затонула.

Экипаж К-219 после возвращения в Советский Союз на Красной площади. Октябрь 1986 года

Пока высшие государственные чины решали, как лучше преподнести информацию нашему народу и всему миру, соответствующими органами уже рассматривались факты трагедии. Как водится, было заведено уголовное дело, виновниками неблагоприятного исхода оказались те, кто проявил настоящий героизм при спасении лодки и боролся до конца. Командира субмарины, замполита и командира БЧ-5 уволили по статье «служебное несоответствие», а экипаж расформировали. И все это только за то, что они смогли предотвратить ценой четырех жизней ядерную катастрофу, стабилизировав ситуацию и проведя полный и последовательный комплекс мероприятий по борьбе за живучесть. Однако эти меры показались недостаточными. Сергея Преминина наградили посмертно Орденом Красной Звезды, и лишь спустя одиннадцать лет ему было присвоено звание Героя России. По окончании работы следственной комиссии было вынесено решение, в котором говорилось, что причиной аварии явилось затопление шестой шахты водой и попадание в нее ракетного топлива. В качестве причины воспламенения, возгорания и взрыва были названы неправильные действия экипажа, который не осуществил орошение и не произвел отдраивание кремальеры крышки шахты при достижении лодкой надводного положения. В вину членам команды субмарины поставили и распространение азотных окислов в атмосфере отсеков. Ведь, по мнению авторитетной комиссии, газы распространились именно потому, что экипаж слишком часто посещал аварийный отсек для осуществления операций по разведке и спасению корабля. И, наконец, причиной потопления корабля явилось поступление через негерметичные участки корпуса забортной воды и распространение ее через оставленные незакрытыми клапаны и вентиляционные захлопки между отсеками.

По одной из версий, причиной разгерметизации могло быть значительное механическое повреждение корпуса подводной лодки, полученное в ходе боевого патрулирования. Но ничего не известно о том, что эти повреждения, действительно обнаруженные позже на корпусе субмарины, вполне могла оставить при близком контакте другая лодка, принадлежащая военному флоту США. При изучении соответствующей информации, становится понятным, что такая версия совсем не лишена оснований, но она так и осталась похороненной за дверями секретных ведомств обеих держав «холодного» противостояния. У руководства СССР также возникали вопросы относительно возможности диверсии, которая привела не только к аварии на лодке, но и к обрыву троса во время буксировки корабля. По некоторым взглядам, это было сделано для того, чтобы иметь возможность позднее поднять затонувшую у американских берегов лодку для изучения. Были и те, кто обвиняли в произошедшем командира корабля и возмущались, почему он не отправился на дно вместе с субмариной.

Даже противоположная сторона политического конфликта признала факт компетентности и правильных действий командира К-219, выказывая должное уважение человеку, который несколько ночей был наедине с тлеющей под ним ядерной пороховой бочкой. Обломки субмарины до сих пор покоятся на дне, распространение радиации вследствие разрушения ядерных боеголовок с плутонием до конца не исследовано.

На основании правильного анализа всех случаев возникновения аварийных ситуаций на воде и под водой, тщательного их изучения можно разработать действенную систему мер по предотвращению возможных неполадок, которая будет выполняться на протяжении всего времени существования корабля. Но время идет, каждое подобное происшествие заканчивается созданием комиссий по расследованию, вынесением определенных, порой совершенно абсурдных, решений, а корабли продолжают тонуть при невыясненных обстоятельствах.

Ctrl Enter

Заметили ошЫ бку Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter

После развертывания американцами ракетной системы «Поларис» А-1, А-2 (1960-1962 г.г.) и началом разработки перспективной системы А-3, со стороны Советского Союза наметилось военно-техническое отставание, т.к. на тот момент времени на вооружении стояло всего 37 ПЛ проектов В611, АВ611, 629 и 658 со 104 баллистическими ракетами малой дальности, которые размещались по две-три ракеты с установкой в шахтах в ограждении рубки ПЛ, при этом первоначально старт ракет был надводным, что лишало подводные лодки их основного свойства - скрытности.
Для устранения появившегося отставания было принято решение построить новый подводный ракетоносец, проект подводного корабля получил № 667, под баллистические ракеты Р-21 комплекса Д-4.
Но в результате выявленных трудностей с использованием крупногабаритных ракет Р-21 в вертикальном положении, в процессе проектирования, а также появление возможности использования нового ракетного комплекса Д-5 с малогабаритными ракетами Р-27 повышенной дальности, проект 667 так и остался не реализованным, а на его место пришел новый проект 667А.
Постановлениями правительства СССР СМ № 316-137 от 4 апреля 1961 года и № 565-234 от 21 июня 1961 года было задано начало работ по проекту 667А - создание подводного ракетоносца второго поколения

АПЛ проекта 667-А, как и подлодки первого поколения, являлась двухкорпусной (запас плавучести составлял 29%). Носовая оконечность судна имела овальную форму. В корме субмарина была веретенообразной формы. На ограждении рубки располагались передние горизонтальные рули. Такое решение, которое было заимствовано у американских атомных подлодок, создавало возможность бездифферентного перехода при малых скоростях на большую глубину, а также упрощало удержание субмарины при ракетном залпе на заданной глубине. Кормовое оперение – крестообразное.

У прочного корпуса с наружными шпангоутами имелась цилиндрическое сечение и относительно большой диаметр, который достигал 9,4 метров. В основном прочный корпус изготавливался из стали АК-29 с толщиной 40 миллиметров и разделялся на 10 отсеков водонепроницаемыми переборками которые выдерживали давление 10 кгс/кв.см:
Шпангоуты прочного корпуса выполнялись из сварных симметричных тавровых профилей. Для межотсечных переборок использовалась 12 миллиметровая сталь АК-29. Для легкого корпуса использована сталь ЮЗ.

Продольный разрез РПКСН проекта 667А:
1 - 533 мм торпедные аппараты; 2 - аккумуляторный и жилой отсеки; 3 - центральный пост; 4 и 5 -ракетные отсеки; 6 - дизель-генераторный отсек, 7 - реакторный отсек; 8 и 9 - турбинные отсеки; 10 - электродвигательный отсек;

Главная энергетическая установка обладала номинальной мощностью в 52.000 л. с. и включала в себя 2 автономных блока левого и правого бортов. Каждый из блоков, в свою очередь, состоял из водо-водяного реактора ВМ-2-4 (89,2 мВт), паротурбинной установки ОК-700 с турбозубчатым агрегатом ТЗА-635 и турбогенератора с автономным приводом (АТГ). Оба реактора с парогенераторами размещались в одном отсеке № 7, в двух выгородках, один за другим в диаметральной плоскости корабля; паротурбинная установка, ГТЗА и АТГ каждого борта - в отдельных отсеках (отсеке № 8 - левого, и в отсеке № 9 - правого борта). АТГ обеспечивали всех потребителей переменным током напряжения 380 В.
Основное вооружение подлодки состояло из 16 жидкостных одноступенчатых баллистических ракет Р-27 (инд. ГРАУ 4К10, западное обозначение – SS-N-6 «Serb», по договору ОСВ – РСМ-25) с максимальной дальностью 2,5 тыс. км, установленных в два ряда в вертикальных шахтах за ограждениями рубки. Стартовая масса ракеты – 14,2 тыс. кг, диаметр – 1500 мм длина – 9650 мм. Масса головной части – 650 кг, круговое вероятное отклонение – 1,3 тыс. м, мощность 1 Мт. Ракетные шахты диаметром 1700 мм, высотой 10100 мм, выполненные равнопрочными с корпусом подлодки, располагались в пятом и четвертом отсеках. Для предотвращения аварий в случае поступления в шахту компонентов жидкого топлива при разгерметизации ракеты были установлены автоматизированные системы газового анализа, орошения и поддержания в заданных параметрах микроклимата. Пуск ракет осуществлялся из затопленных шахт, исключительно в подводном положении подлодки, на глубинах от 35 до 40 м, при волнении моря менее 5 баллов.
6 носовых торпедных аппаратов, среди них 4 калибра 533 мм для стрельбы противокорабельными торпедами и 2 калибра 450 мм для стрельбы противолодочными торпедами с предельной глубиной ведения огня 250 метров. Суммарный боевой запас торпед составлял 20 шт., в него также входили две торпеды с ядерным зарядом.
Надводное водоизмещение – 7850 тонн;
Подводное водоизмещение – 10100 тонн;
Наибольшая длина (по КВЛ) – 127,9 м (н/д);
Наибольшая ширина – 11,7 м;
Осадка по КВЛ – 7,9 м;
Надводная скорость хода – 15 узлов;
Подводная скорость хода – 28 узлов;
Рабочая глубина погружения – 320 м;
Предельная глубина погружения – 550 м;
Автономность – 70 суток;
Экипаж – 120 человек;

Поступление, в 1964 г. на вооружение ВМС США усовершенствованных ракет «Поларис» А-3 с максимальной дальностью стрельбы 4600 км, а также развертывание в 1966 г. программы создания новой баллистической ракеты «Посейдон» С-3 с еще более высокими характеристиками потребовали принятия ответных мер по совершенствованию боевого потенциала Советских ПЛАРБ. Работы велись в направлении оснащения подводных лодок более совершенными ракетами, обладающими повышенной дальностью стрельбы. Создание нового ракетного комплекса для модернизированных лодок 667-го проекта развернулось в КБ «Арсенал» (проект «5МТ», приведший в дальнейшем к созданию комплекса Д-11 с твердотопливными ракетами Р-31, которым была оснащена ПЛАРБ пр.667АМ). Параллельно в КБМ велась разработка модернизированного комплекса Д-5У с ракетами Р-27У, обладающими дальностью, увеличенной до 3000 км. Правительственное постановление, предусматривающее проведение модернизации ракетного комплекса Д-5, вышло 10 июня 1971 г., а первые опытные пуски с борта подводной лодки начались в 1972 году. 4 января 1974 г. комплекс Д-5У был принят на вооружение ВМФ.

Помимо увеличенной дальности новая ракета Р-27У (SS-N-6 Mod2/3) несла усовершенствованную ГЧ «рассеивающего» типа, оснащенную тремя боевыми блоками (3 х 200 Кт) без системы индивидуального наведения или обычную моноблочную ГЧ.
В конце 1972 года 31-я дивизия получила первую подводную лодку проекта 667АУ - К-245, оснащенную ракетным комплексом Д-5У. В ходе отработки комплекса в сентябре 1972 - августе 1973 г. были проведены испытания ракеты Р-27У. Все 16 пусков с борта К-245 прошли удачно, причем последние два пуска были произведены из района боевого патрулирования в конце боевой службы.
В 1972-1983 гг. флот получил еще восемь РПКСН проекта 667А (К-219, К-228, К-241, К-430, К-426, К-444, К-446 и К-451), модернизированных или достроенных по проекту 667АУ.

Лодка была заложена 28 мая 1970 года в цехе № 50 на Севмаше, г. Северодвинск, под заводским номером 460. Спуск на воду состоялся 31 декабря 1971 года. 8 февраля 1972 года К-219 вошла в состав Краснознаменного Северного флота с базированием в Гаджиево.
31 августа 1973 года на лодке произошла авария, автоматика пусковой установки допустила открытие клапанов заполнения шахты № 15, давлением воды был поврежден топливный бак ракеты. При осушении пусковой установки компоненты топлива вытекли из поврежденных баков и загорелись, в результате произошел взрыв образовавшейся двухкомпонентной смеси. Один человек погиб, автоматическое орошение не дало пожару развиться, но ракетная шахта была полностью затоплена. После происшествия ракетная шахта № 15 была выведена из использования, ракета изъята, а крышка наглухо приварена к корпусу.
В 1975 году К-219 была модернизирована по проекту 667АУ «Налим», капитальный ремонт прошла в 1980 году.
В первых числах марта 1986 г. К-219 возвратилась в базу из трехмесячного похода на боевую службу. Выполнив необходимые послепоходовые мероприятия, экипаж получил отпуск за текущий год, продолжительностью два с половиной месяца. Подводники рассчитывали вернуться в свой гарнизон и приступить к службе не раньше начала июля, но уже в апреле экипаж отозвали из едва начавшегося отпуска.
Оказывается, командование приняло решение направить К-219 со «своим» экипажем в поход на боевую службу, поскольку необходимо было заменить «стратега» другой флотилии, на котором обнаружились неисправности ракетного комплекса
4 сентября 1986 года К-219 вышла из порта приписки Гаджиево и направилась на запад к побережью США для несения патрульной службы с 15 ядерными ракетами на борту. Это была тринадцатая боевая служба крейсера. На борту корабля находился экипаж из 119 человек: 32 офицера, 38 мичманов, 49 матросов, во главе с командиром, капитаном 2-го ранга Игорем Анатольевичем Британовым, (старший помощник - капитан 3 ранга Сергей Владимиров, командир БЧ-2 (офицер по ракетному вооружению) - капитан 3 ранга Александр Петрачков).

Шли тридцатые сутки похода, К-219 маневрировала в назначенном районе Саргассова моря. В 4.56 3 октября ПЛ всплыла на перископную глубину для очередного сеанса связи, а спустя пять минут начала погружение на глубину 85 м. Состояние технических средств в тот момент было следующим: ГЭУ работала в одноэшелонном варианте, мощность реактора правого борта составляла 30%; реактор левого борта был заглушен всеми поглотителями, паропроизводящая установка (ППУ) и турбина находились в готовности к вводу в действие; турбина правого борта работала на винт, валопровод левого борта находился в готовности к работе от гребного электродвигателя.
В 5.14 командир ракетной БЧ и трюмный машинист IV (ракетного) отсека обнаружили капельную течь из-под заглушки ракетной шахты №6. При поджатии заглушки вода пошла струей. После доклада командира БЧ-2 о появлении воды в шахте № 6 по приказанию командира корабля в 5.25 началось всплытие на безопасную глубину (46 м). Для осушения шахты № 6 был запущен насос. В 5.32 из-под заглушки ракетной шахты № 6 в IV отсек начали поступать бурые пары окислителя.
Командир четвертого отсека, Александр Петрачков, увидев дым идущий от шахты, объявил аварийную тревогу, и дал команду всем, не занятым на боевых постах покинуть
4-й отсек, а остальным включиться в изолирующие противогазы.

Своевременно отданная и выполненная команда, позволила сохранить жизнь пяти десяткам человек, слушающих политинформацию в столовой личного состава (столовая находилась в IV отсеке на средней палубе по правому борту).
Личный состав других отсеков покинул IV отсек. В аварийном отсеке осталось девять человек. Экипаж корабля начал выполнять первичные мероприятия по борьбе за живучесть, включая герметизацию отсеков. Лодка всплыла к этому времени на безопасную глубину. Через пять минут (в 5.37) в шахте № 6 произошел взрыв.
В IV отсеке появился черный дым, затем из разрушенных трубопроводов, расположенных в верхней части шахты, в отсек начала поступать вода с компонентами ракетного топлива. Командир немедленно дал команду на аварийное всплытие в надводное положение.
В 5.37.44, лодка всплыла в надводное положение (Широта – 30.43.9 северная, долгота – 54.24.6 западная).

По результатам осмотра отсеков установили следующие последствия аварии: вышли из строя отдельные устройства: общекорабельной громкоговорящей связи («Каштан»), а также систем «Каштан» ракетной БЧ в IV и V отсеках; частично вышел из строя радиопередатчик Р-651, разбились отдельные светильники и лампы в отсеках, в надстройке был поврежден трубопровод воздуха высокого давления. На пульте управления ГЭУ сработала сигнализация об исчезновении питания сети 220 В постоянного тока левого борта, открытии автоматических клапанов подачи питательной воды на все парогенераторы левого борта, открытии отдельных клапанов 3-го контура. На пульте электроэнергетической системы «Кама» сработала сигнализация о падении до нуля сопротивления изоляции электрических сетей обоих бортов. По команде ГКП в III (отсеке центрального поста) и V (ракетном) отсеках создали рубежи обороны, в этих же отсеках был создан подпор воздуха.
Как выяснилось позднее в IV отсеке сильная загазованность, в трюме отсека – вода, взрывом сорвало и выбросило за борт многотонную крышку ракетной шахты № 6, взрывом вырвало по меньшей мере, верхнюю часть ракеты с ядерной боеголовкой и также выбросило за борт, верхняя часть ракетной шахты, которая имела равнопрочный корпус с корпусом лодки треснула, через пробоину, пока лодка аварийно всплывала, в отсек поступила вода (около 4,5 т); временно был утрачен контроль за состоянием ракет в остальных шахтах;
В IV отсеке, заполненном парами ракетного топлива матросы услышали последнюю команду командира Петрачкова - Приготовиться к эвакуации! После этого живым его никто уже не видел, он попытался связаться, из столовой, с центральным постом по «Каштану» но т.к. эта система связи вышла из строя, связь установить не смог, до последней секунды своей жизни пытался сделать доклад и попросить разрешения на эвакуацию не смея без приказа, самовольно, покинуть отсек, и увести матросов.

05.48 Доклад из пятого отсека на ГКП: по таблице перестукивания из четвертого идет сигнал «Поступление воды в отсек. Выходим в корму».
В 6.10 личный состав V и VI (отсек вспомогательных механизмов) отсеков был переведен в VIII отсек (турбинный).
По внутри корабельной системе телефонной связи с ГКП удалось связаться с 4-м отсеком.
В 06.19 (в 6.35) в пятый отсек из четвертого вышло шесть человек. Командир БЧ-2 Петрачков, матрос Смаглюк и матрос Харченко, остались в 4-м отсеке, их не нашли!
По приказанию командира электромеханической боевой части (БЧ-5) начался ввод в действие РЭУ левого борта.

В 06.25 (в 06.45) для оценки обстановки и оказания помощи оставшимся в отсеке людям в четвертый отсек была направлена аварийная партия из двух человек (!) (В четвертом отсеке осталось три человека которым явно потребуется помощь и эвакуация, а им на помощь отправлено два человека, которые однозначно троих сразу не вынесут прим. ).
Из отсека вынесли тела матросов И.К.Харченко и Н.Л.Смаглюка. Из-за большой задымленности командира БЧ-2 Петрачкова найти не удалось. В четвертом отсеке бурый дым, очень жарко, видимость один метр. (Здесь нужно читать, что Петрачкова никто и не искал т.к. «руки» аварийной партии были заняты обнаруженными матросами прим. )
06.50-07.12 Мичман Швидун произвел разведку четвертого отсека. Очагов пожара нет. Из-за плохой видимости шестая шахта детально не осмотрена, командир БЧ-2 не найден. Подготовлен отсек к вентилированию. Насос на прокачку шахты не запустился.
07.25 – 07.40 Провентилированы четвертый, пятый и шестой отсеки в атмосферу.
07.45 – 07.54 Произведена разведка четвертого отсека аварийной партией в составе мичманов Швидуна и Гаспаряна.
Загазованность в отсеке уменьшилась, а видимость улучшилась. Вода из верхней части шахты № 6 в отсек не поступала. Разведчики обнаружили на полу, в столовой, тело командира БЧ-2 капитана 3 ранга А.В. Петрачкова без признаков жизни. Его отнесли к кормовой переборке.
Сами разведчики вернулись к шахте № 6 и запустили насос на прокачку шахты. После пуска насоса на прокачку шахты в отсек из поврежденных трубопроводов в верхней части шахты стала поступать вода и густой бурый дым. По приказанию ГКП насос был остановлен. Из отсека вынесли тело командира БЧ-2, приборы газового анализа и ИСЗ.
В 08.13 Отдраен верхний рубочный люк. Старший помощник командира ПЛ Владимиров с крыши ограждения рубки осмотрел аварийную шахту № 6. Крышка шахты отсутствовала, головная часть ракеты видна не была, вал крышки развернут в сторону, конструкции легкого корпуса в районе шахты повреждены, щитки-обтекатели крышек шахт №1, 3, 4, 5, 7 оторваны и висели побортно, ракетная палуба в районе аварийной шахты деформирована. Из шахты №6 слабо шел бурый дым.

В 9.25 ввели в действие ГЭУ левого борта. В работе находились ППУ обоих бортов, уровень мощности составлял: правый борт – 30%, левый – 50%.

Командир ПЛ принял решение аварийно слить окислитель и прокачать шахту (Довольно странное (безграмотное) решение, т.к. прокачку и слив допускалось проводить только в исправной (не разрушенной) шахте, о том что шахта имела повреждения свидетельствовал и визуальный осмотр (трещина в корпусе шахты) и предыдущая попытка аварийной партии запустить насосы на прокачку – из шахты полилась вода и пошел бурый дым. По имеющимся сведениям, полученным из источников находящихся в свободном доступе сети Интернет, решение о прокачке шахты было принято якобы для того чтобы агрессивные компоненты ракетного топлива не разъели корпус лодки и кабельные соединения, что бы принимать подобное решение вначале необходимо было обследовать ракетную шахту, практически особой угрозы для внутренних помещений кроме испарения паров окислителя попадающих внутрь IV отсека через разрыв ракетной шахты, она не представляла, кольцевой зазор был заполнен забортной водой, остатки ракетного топлива находились в топливных баках ракеты хоть и разрушенных сверху, но судя по всему (отсутствие признаков воздействия кислоты на металл – разогрев, выделение специфического дыма, «шипения») сохранившие целостность нижней и средней части. Для недопущения попадания паров окислителя внутрь лодки достаточно было провести работы по герметизации аварийной шахты, однако ни одна из аварийных партий разведкой и герметизацией аварийной шахты не занималась. Кто может спросить: Да как ее загерметизируешь то? Могу только предположительно сказать – взять лист железа и приварить его с помощью газо-электросварки к разрушенному участку шахты, конечно лодка хоть и железная но листы железа на ней не валяются, в принципе можно было снять дверцы с металлических щитов и шкафов. После заделки трещины можно было и шахту прокачать прим.) .
С этой целью он инструктировал и направлял в IV отсек еще четыре группы из состава БЧ-2 и БЧ-5. Все попытки начать прокачку шахты приводили к дополнительному поступлению в отсек паров окислителя и воды. Последняя группа запустила насос аварийного слива окислителя. Вода под напором стала заливать электрооборудование, включая распределительные щиты в отсеке (Еще одна странность: аварийная партия готовясь запустить насос для слива окислителя «не видела» куда будет направлен слив? прим.).
Приблизительно в 17.15 в щитах произошли короткие замыкания, в результате которых в IV отсеке возник пожар. Пожар обесточил электрооборудование отсека, насосы остановились. Аварийная партия перешла в V отсек, а затем в VI (V отсек был сдан без боя, не были установлены рубежи защиты, не были оставлены наблюдатели прим.) .
В 17.54 по решению ГКП в IV отсек был дан фреон от станции объемного химического тушения (ЛОХ) III отсека, при этом часть фреона через неплотность трубопровода подачи фреона стала поступать в III отсек, в связи с чем подачу огнегасителя в IV отсек прекратили (Если бы V отсек не был поспешно оставлен то ЛОХ можно было подать из него, даже после оставления в V отсек из VI можно было послать людей, чтобы подать ЛОХ в IV отсек прим. ).
Примерно в 18.00 обстановка по газовому составу воздуха в III отсеке ухудшилась, содержание окислов азота превысило допустимые нормы в 10-40 раз. Личный состав по приказанию командира ПЛ включился в ИСЗ. Часть людей перешла во II отсек. Личный состав был вынужден покинуть пост связи и шифропост, в результате радиосвязь прекратилась (не было передано очередное донесение об обстановке на ПЛ и не принята радиограмма командующего СФ с рекомендациями по борьбе за живучесть).
В 18.40 для осмотра V отсека открыли переборочную дверь между VI и V отсеками, в отсеке обнаружили большую задымленность, которую ошибочно приняли за пожар и доложили о нем на ГКП. В V отсек по приказанию ГКП был дан фреон со станции ЛОХ VI отсека (Еще один странный момент не была произведена разведка отсека, не выяснено что горит, где горит, не определена площадь пожара – заглянули, увидели дым – значит в отсеке пожар! Дать ЛОХ! В отсеке и так дышать нечем, и вместо того чтобы начать вентилировать отсек в атмосферу, еще отравы подпустили прим. ).
В 19.30 вследствие исчезновения питания в сети 380 В 50 Гц правого борта сработала аварийная защита реактора правого борта. При этом компенсирующие решетки реактора не опустились на нижние «концевики» (концевые выключатели).
Дым из V пятого отсека начал постепенно проникать в VI отсек (что и следовало ожидать прим.). После доклада на ГКП, был получен приказ о переводе личного состава VI и VII отсеков в VIII отсек (отсеки опять были сданы без боя прим.).
В это же время давление в судовой системе гидравлики упало до нуля.
В 20.45 в реакторный отсек направляется аварийная партия в составе командира реакторного отсека старшего лейтенанта Николая Беликова и спецтрюмного матроса Сергея Преминина с задачей вручную опустить компенсирующие решетки.

При температуре в реакторной выгородке более 50 °C (Прибор температуры, находящийся в реакторном отсеке, имеющий верхний предел пятьдесят градусов, зашкалило прим. ).
После того как аварийная партия опустила в ручную две решетки, из-за перегрева и ухудшения самочувствия работа была прервана, Беликов с Премининым вышли в VIII отсек.
Придя в себя, аварийная партия в том же составе, вновь отправилась в реакторный отсек, в этот раз удалось опустить лишь одну решетку, из-за ухудшения состояния работа опять была прервана и Беликов с Премининым с трудом вышли в VIII отсек.
Николай Беликов находился в полубессознательном состоянии, Преминин был «на ногах», немного отдышавшись, Сергей Преминин пошел в реакторный отсек один, чтобы опустить последнюю компенсирующую решетку (В кормовых отсеках (лодка пожаром в 4-м отсеке была разделена на две половины) находилось 54 человека, в том числе и из числа команды реакторного отсека, до сих пор нет разумных объяснений, почему никто с ним не пошел, хотя по инструкции с ним обязательно должен был пойти кто то еще для подстраховки прим. ).
Через несколько минут на ГКП от него поступил доклад о завершении работы. Он направился к выходу, но дверь не открылась!
По команде ГКП проводилось вентилирование VIII, IX (турбинного) и X (концевого) отсеков в атмосферу, давление в них снизилось до атмосферного, а в VII отсеке по отношению к VIII осталось повышенным (повышение давления, вероятно, произошло из-за разрушения, в результате пожара, трубопровода ВВД в IV отсеке прим. ). Из-за этого по окончанию работ личный состав VIII отсека не смог открыть переборочную дверь между VII и VIII отсеками (!).
При попытке выравнивания давления по системе вакуумирования нижнего помещения VIII отсека из трубопровода пошел бурый дым, и систему перекрыли. С ГКП Преминину было дано указание стравить избыточное давление из реакторного отсека через вентиляцию коридора правого борта. Для этого Сергею надо было дотянуться до двух запоров и выдернуть их фиксирующие чеки. Но для выполнения этого указания у него не хватило сил.
Со стороны VIII отсека пытались открыть дверь с помощью раздвижного упора, но эта попытка никаких результатов не принесла, до сих пор нет никаких объяснений, почему в VIII отсеке не попытались создать противодавление воздуха.

Сергей Анатольевич Преминин в возрасте 21 года, неумелыми. безграмотными, действиями и распоряжениями командного состава АПЛ К-219 был обречен на страшную мучительную смерть, от удушья и теплого перегрева организма.

Какое-то время Сергей Преминин, не имея сил говорить, стучал по микрофону «Каштана» давая знать о себе, вскоре из микрофона послышались всхлипывания, как будто он хотел, что то сказать на прощанье, сквозь слезы, больше признаков жизни он не подавал.
С 21.00 до 21.30 в район аварии стали подходить суда ММФ «Федор Бредихин», «Красногвардейск» и «Бакарица». К 23.00 (по докладам личного состава) газовый состав в отсеках ухудшился, ИСЗ выработали свой ресурс, температура переборки между III и IV отсеками повышалась. Основываясь на полученных докладах, командир ПЛ при оценке состояния корабля предположил, что в IV, V и VI отсеках продолжается пожар, VII отсек находится под давлением, не исключен пожар в VIII, IX и X отсеках. Считая, что ресурс ИСЗ израсходован и возможен взрыв ракет из-за пожара в IV и V отсеках, командир корабля принял решение о выводе из действия реактора левого борга и о подготовке к эвакуации личного состава ПЛ на суда ММФ.
В 23.30 аварийная защита реактора левого борта была сброшена, установка переведена в режим расхолаживания. Началась эвакуация личного состава, которая закончилась к часу ночи 4 октября. После эвакуации личного состава носовой, рубочный и кормовой люки были закрыты и задраены. На мостике остались шесть офицеров во главе с командиром корабля.
(Для автора статьи был не выяснен вопрос- были ли вынесены с лодки тела погибших в IV отсеке, т.к. практически во всех публикациях посвященных АПЛ К-219 этот вопрос не освещался, лишь в книге: Игорь Курдин, Питер Хухтхаузен, Р. Алан Уайт. «Гибель атомного подводного крейсера К-219», встретились следующие строчки:
- Почему не вынесли тела погибших?
- Они были в таком состоянии, что вытащить их через узкий аварийный люк не представлялось возможным. В первую очередь мы думали о живых. Я надеюсь, мертвые нас простят.
Из допроса капитана третьего ранга Валерия Пшеничного )
В том, что не была произведена эвакуация тел погибших это полностью вина командира корабля И.Британова!
Первое спасательное судно подошло в 21.00, эвакуация началась после заглушки реактора в 23.30, возникает законный вопрос: А, что же делали на лодке эти два с половиной часа, пожар не тушили, матроса из реакторного отсека не вытаскивали (не спасали), тела погибших, которые могли за это время не спеша передать на суда не эвакуировали, фактически никто ничего не делал.

В 1.46 на ЦКП ВМФ через КП ММФ было получено сообщение командира К-219: «Пожар во всех отсеках (не понятно, откуда такие сведения, в отсеках не было наблюдателей, не посылались аварийные партии, по сути это чистой воды дезинформация командовании прим. ), отсутствие хода. На ПЛ осталось 6 человек. Сильный пожар в трюмах IV и V отсеков. Командир ждет приказания покинуть корабль».
В 3.00, 4 октября, по приказанию командующего СФ оставшиеся офицеры, за исключением командира, покинули корабль.
В 22.45 (т.е. почти через сутки, интересно почему «была выдержана такая пауза», вероятно, ждали, когда лодка вся выгорит или затонет, увидели не тонет, не горит, пошли посмотреть почему? прим. ). на лодку высадилась аварийная партия под руководством старшего помощника командира ПЛ (по сведениям из других источников – в 14.10 под руководством механика прим.), которая провела осмотр I, II и III отсеков корабля. Эти отсеки были сухие, давление в них было нормальное, горело аварийное освещение. Вместе с тем аккумуляторные батареи были частично разряжены, давление в системе воздуха высокого давления упало в два раза, в системе гидравлики отсутствовало. Прочный корпус ПЛ над IV и VII отсеками был нагрет – возможно, остаточными тепловыделениями в реакторе. Прочный корпус в районе других отсеков имел температуру наружного воздуха. Переборка между III и IV отсеками до уровня верхней кромки переборочной двери оставалась холодной, выше – теплой.
При посещении носовых отсеков аварийная партия выровняла дифферент путем продувания носовых цистерн главного балласта (ЦГБ) и начала подготовку ПЛ к буксировке. Разведку кормовых отсеков произвести не удалось - кормовой люк был залит. С наступлением темноты работы по подготовке к буксировке были приостановлены, аварийная партия убыла с ПЛ (Здесь необходимо обратить внимание на слова «кормовой люк был залит» т.е. лодка погрузилась в воду настолько, что вода закрыла кормовой люк, но это произошло не сразу, люк не был изначально залит водой, через него произошла эвакуация личного состава кормовых отсеков лодки, а затем постепенно, по мере поступления воды внутрь лодки корма осела, возникает законный вопрос – Куда смотрел сидевший на лодке Британов? Почему с его стороны не было никаких телодвижений для того что бы предпринять меры по поддержанию плавучести лодки? Почему аварийная партия высадилась на лодку почти через сутки (через 12 часов), когда кормовой люк был уже залит? прим. ).
В течении 4 октября в район бедствия подошли советский ролкер (контейнеровоз) «Анатолий Васильев», американский буксир «Паухэтэн», в том же районе постоянно находилась американская атомная подводная лодка, в небе регулярно появлялись американские разведывательные самолеты «Орион».


Ролкер «Анатолий Васильев», К-219

С рассветом 5 октября аварийная партия продолжила подготовку корабля к буксировке.
Днем над К-219 появилось три звена советских истребителей прилетевших с Кубы, почти одновременно с ними над районом бедствия появилась пара Ту-95 с которых были сброшены пластиковые контейнеры со снаряжением, часть контейнеров разбилась и утонула при ударе о воду оставшиеся с помощью шлюпок были доставлены на К-219.
В одиннадцати поднятых контейнерах оказался тридцать один защитный аппарат ИДА-59, и только девять из них были частично пригодны к использованию! Из шести УКВ-радиостанций три были просто без батареек.
В 18.15 теплоход «Красногвардейск» начал буксировку. Осадка ПЛ и дифферент на нос продолжали медленно увеличиваться. В 6.20 6 октября буксирный трос оборвался, носовой и кормовой входные люки ушли под воду. Из-за заклинивания нижнего рубочного люка аварийная партия не смогла спуститься в III отсек. ПЛ продолжала терять плавучесть, при погружении ее до уровня палубы надстройки аварийная партия покинула корабль. В 11.00, когда ПЛ погрузилась в воду до уровня рубочных рулей, по приказанию ГК ВМФ командир покинул корабль.
6 октября 1986 г. в 11.03, по московскому времени, К-219 затонула в Саргассовом море Атлантического океана в точке с координатами: широта 31.28.2 северная, долгота 54.39.8 западная на глубине 5650 метров.
Вся команда К-219, 115 человек, была размещена на ролкере «Анатолий Васильев», который после обследования места затопления подводной лодки в 22.20 взял курс на Гавану.
Из Гаваны, самолетом, экипаж был доставлен на Родину,
Список личного состава, погибшего на РПКСН «К-219» в результате катастрофы 3-6 октября 1986 года.
капитан 3 ранга А. Петрачков
капитан 3 ранга В. Марков
капитан-лейтенант В. Корпачев
матрос Н. Смоглюк
матрос И. Харченко
матрос С. Преминин

Капитан 3 ранга А. Петрачков, матрос Н. Смоглюк, матрос И. Харченко погибли от отравления ядовитыми парами ракетного топлива, Н.Смоглюк и И.Харченко не успели, включится в ИП, по гибели А.Петрачкова нет единого мнения, кто то считает, что он преднамеренно снял маску, кто то, что из-за бородки, которую он носил, маска неплотно прилегала к лицу, из анализа ситуации видно, что он подавал команды на весь отсек – «Приготовится к эвакуации». Вызывал по «Каштану» ГКП, для этого он вынужден был снимать маску, т.е. до конца исполнял свой долг, не думая о своей безопасности.
Матрос С. Преминин принял мучительную смерть в реакторном отсеке, выполняя приказ о заглушке реактора в ручном режиме.
Капитан 3 ранга В.П.Марков и капитан-лейтенант В.Н.Корпачев скончались вскоре после эвакуации с подводной лодки от отравления парами ракетного топлива.

Расследование причин катастрофы
Причины и обстоятельства катастрофы расследовала Государственная комиссия.

Государственная комиссия указала следующие причины катастрофы:

1. Отсутствовал надлежащий контроль над подготовкой корабля к выполнению задач длительного плавания. Подготовка и укомплектование экипажа корабля осуществлялись с нарушениями требований руководящих документов.

2. Не были сделаны должные выводы из имевших место в последние годы катастроф, аварий и происшествий с кораблями, судами, вооружением и военной техникой, не были приняты действенные меры по их предупреждению.

3. В планировании использования кораблей и экипажей имели место факты поспешности, непродуманности, безответственности, приводившие к многочисленным изменениям планов использования кораблей и экипажей флотилии.

4. Упущения в организаторской и политико-воспитательной работе не позволили сплотить экипаж, создать в нем обстановку уставной требовательности, взаимовыручки и решимости спасти свой корабль.

5. Имелись существенные недостатки в профессиональной подготовке и морской выучке командного состава кораблей соединения.

Экипаж подводного крейсера, неудовлетворительно подготовленный к эксплуатации своего корабля, в результате формальной боевой подготовки, спланированной и проводимой с нарушениями действующих на флоте правил, неудовлетворительно укомплектованный перед своим последним походом, тем не менее, был выпущен в море на боевое патрулирование.

Установив, что в аварии и перерастании ее в катастрофу вина экипажа корабля превалировала, Государственная комиссия санкционировала возбуждение по факту катастрофы уголовного дела.

После этого по факту гибели РПКСН К-219 Главная военная прокуратура возбудила уголовное дело. Выполнив следственные действия, Главная военная прокуратура определила, что в катастрофе К-219 виновны: командир РПКСН капитана 2-го ранга И.А.Британов, старший помощник командира капитан 2-го ранга С.В.Владимиров, командир БЧ-5 капитан 2-го ранга И.П.Красильников, командир дивизиона живучести капитан 3-го ранга О.М.Лысенко и командир БЧ-2 капитан 3-го ранга А.В.Петрачков.

В документах Государственной комиссии указано, что их вина состояла в следующем.

Командир корабля : при обнаружении воды в ракетной шахте на корабле не была объявлена аварийная тревога, при обнаружении сигнала о предельной концентрации компонентов топлива не была отдраена крышка аварийной ракетной шахты. Кремальера крышки была развернута, что предотвратило разрушение ракетной шахты. (Вероятно, последнюю строчку неверно переписали, по сути, она должна звучать так: Кремальера крышки НЕ была развернута, что МОГЛО предотвратиТЬ разрушение ракетной шахты прим. ).

На три часа был задержан доклад об аварии на береговой командный пункт, не был организован сбор, учет и анализ информации об аварии и не обеспечена передача объективной информации командованию флотом.

Непродуманное решение прокачать водой поврежденную взрывом ракетную шахту привело к поступлению компонентов ракетного топлива в IV отсек.

Не были изучены деловые и политико-моральные качества личного состава, не создана обстановка мобилизации его на энергичные и инициативные действия по борьбе с аварией.

Не было обеспечено ведение вахтенного журнала с момента аварии, не велся планшет аварийной обстановки.

Не была организована передача информации об аварии через суда Министерства морского флота.

Командир БЧ-5 : не обеспечил должного руководства ведением борьбы за живучесть, не принял мер по предотвращению распространения паров и газов компонентов ракетного топлива в кормовые отсеки и не направил личный состав на обнаружение мест поступления забортной воды внутрь прочного корпуса.

Командир дивизиона живучести не контролировал изменение запаса плавучести и не выработал предложений по поддержанию и восстановлению запаса плавучести и продольной остойчивости РПК СН, не контролировал состояние межотсечных переборок и забортных отверстий.

Перед началом похода на боевое патрулирование не доложил командиру ПЛ об обнаружении на контрольном выходе в море поступления в ракетную шахту № 6 забортной воды. В походе на боевой службе не доложил командиру РПК СН об обстановке с аварийной ракетной шахтой, пытался сливать воду с помощью нештатного шланга. Неправильными действиями вызвал взрыв компонентов ракетного топлива в ракетной шахте после повреждения ракеты забортным давлением.

Старший помощник командира , вступивший в должность незадолго до выхода в море и при приемке дел у своего предшественника не получивший должных сведений о неисправности ракетного комплекса, был исключен из числа обвиняемых.

Командир ракетной боевой части искупил свою вину перед кораблем и экипажем мужественным поведением во время взрыва и своей смертью.

В 1991 г. в Москве работала комиссия по рассмотрению причин гибели военнослужащих ВС СССР в мирное время. Рабочая группа № 11 этой комиссии в составе экспертов В.П.Жуковского, И.Б.Колтона, А.И.Храптовича, Е.Д.Чернова и др. была ознакомлена Главной военной прокуратурой с материалами по фактам катастроф и аварий подводных лодок. Рассмотрев материалы правительственной комиссии и уголовного дела по факту катастрофы К-219, эксперты установили следующие обстоятельства и причины этого чрезвычайного происшествия:

1. Ракетная шахта № 6 имела неисправность арматуры, состоявшую в пропускании внутрь шахты забортной воды. Во время подготовки корабля к боевой службе производился ремонт арматуры, но документы, удостоверяющие качество выполненных работ, в деле отсутствуют.

Опасность неисправности заключалась в том, что несанкционированное заполнение негерметичной шахты при погружении ПЛ на глубину, на которой давление воды на корпус ракеты достигнет разрушающей величины, неизбежно вызовет взрыв соединившихся в шахте компонентов ракетного топлива с непредсказуемыми последствиями для корабля и экипажа.

2. На контрольном выходе ПЛ перед походом на боевую службу старшина команды ракетчиков в присутствии флагманского специалиста дивизии проверил работу этой арматуры. Было установлено, что в шахту поступает забортная вода. Флагманский специалист приказал старшине команды: «Снять сигнал «Вода в шахте № 6». Это приказание было выполнено, то есть сигнал был отключен.

После возвращения в базу о негерметичности шахты № 6 командованию не доложили. Командир БЧ-2 (ракетной) капитан 3-го ранга А.В. Петрачков (командир IV отсека) об этом знал, но на разборе результатов контрольного выхода командиру корабля не доложил. В результате с этой неисправностью корабль ушел на боевую службу.

3. Помощник командира РПК СН, делая обход корабля утром 3 октября 1986 г., увидел, что в IV (ракетном) отсеке матросы во главе с командиром БЧ-2 и мичманом В.В. Чепиженко проводят нештатный шланг от ракетной шахты № 6 в шпигат для грязной воды в гальюне отсека с целью что-то сливать из шахты. Помощник командира приказал им прекратить эти действия и бросился на ГКП. Едва он прибежал на ГКП, в шахте № 6 произошел взрыв.

4. Взрыв произошел, когда вода заполнила шахту с ракетой и когда при погружении корабля в шахте создалось давление, разрушившее емкости окислителя и горючего ракеты (более 5 кг/см2).

5. Взрыв соединившихся компонентов ракетного топлива вырвал крышку ракетной шахты №6, выбросил из нее поврежденную головную часть ракеты и разгерметизировал эту шахту.

6. Какие-либо сведения о возникновении и развитии возгораний или пожаров, как в аварийном, так и в смежных отсеках, в материалах уголовного дела отсутствуют.

7. Попадание в IV, а затем в V отсеки высокотоксичных паров ракетного топлива, и поступление забортной воды в IV отсек связывается с предпринятой попыткой промыть трюм IV отсека и поврежденную ракетную шахту № 6 с использованием штатной системы орошения, и с непринятием мер по герметизации кормовых (V - X) отсеков и несозданием в них воздушного подпора (или вакуума в аварийном отсеке).

8. Затопление РПК СН из надводного положения произошло вследствие потери контроля над работой системы орошения, а после самопроизвольной остановки насоса орошения из-за поступления воды в прочный корпус через незакрытую арматуру системы орошения.

9. Установлено, что во время подготовки к походу на боевую службу в экипаже К-219 было заменено не менее 35% штатного личного состава, в том числе 12 офицеров из 32 по штату:
- командир подводной лодки,
- старший помощник командира,
- заместитель командира по политчасти,
- помощник командира,
- командир ракетной боевой части (и оба старшины команд ракетной боевой части),
- командир минно-торпедной боевой части,
- начальник радиотехнической службы,
- командир электротехнического дивизиона,
- четыре командира отсека из десяти,
- корабельный врач.

Из 38 мичманов было заменено 12.

Рабочая группа № 11 особо отметила, что, хотя согласно требованиям руководящих документов, замена столь значительной части экипажа требовала провести обширную и продолжительную подготовку экипажа в его новом составе, этого сделано не было. Рабочая группа № 11 указала, что именно это стало одной из главных причин катастрофы К-219.

Вина командного состава АПЛ К-219, а именно - командира лодки, командира БЧ-5, командира дивизиона живучести, старшего помощника была доказана, была доказана вина вышестоящих штабов, можно было предположить, что «полетят головы», и за дело, однако:

ПОСТАНОВЛЕНИЕ О ПРЕРАЩЕНИИ УГОЛОВНОГО ДЕЛА ПО ФАКТУ ГИБЕЛИ АТОМНОЙ ПОДВОДНОЙ ЛОДКИ К-219 СЕВЕРНОГО ФЛОТА В ОТНОШЕНИИ БРИТАНОВА И. А. И КРАСИЛЬНИКОВА И. П.

С учетом чрезвычайно нештатной ситуации при аварии ракетного оружия в результате воздействия на подводную лодку извне, не по вине ее экипажа, отсутствия нормативных актов, определяющих действия должностных лиц при взрыве баллистической ракеты и поступлении компонентов ракетного топлива в отсек, порядок использования корабельных систем и систем ракетного комплекса Д-5У в сложной аварии, чистосердечного раскаяния Британова И. А. и Красильникова И. П., их длительной безупречной службы на подводных лодках, положительных характеристик и наличия несовершеннолетних детей – они перестали быть общественного опасными лицами и могут быть освобождены от уголовной ответственности.
На основании п. 1 ст. 208, 209 УПК и ст. 206А УК РСФСР уголовное дело ПРЕКРАТИТЬ на основании ст. 6 УПК (вследствие изменения обстановки) и ОСВОБОДИТЬ их от уголовной ответственности в соответствии с ч. 1 ст. 50 УК РСФСР.
«УТВЕРЖДАЮ. ЯЗОВ. 20. 07. 1987» .

Командир АПЛ, капитан 2 ранга Британов был исключен из партии и уволен в запас, без права ношения военной формы, по статье служебное несоответствие. Такая формулировка лишала всех льгот и привилегий.
В 1998 году министром обороны была отменена формулировка увольнения в запас командира К-219 капитана 2 ранга В.И. Британова, «по служебному несоответствию».

Я впервые услышал об этой подводной лодке, как и большинство моих соотечественников, 4 октября 1986 года в вечерней программе Время, в которой было зачитано сообщение ТАСС:

« Утром 3 октября на советской атомной подводной лодке с баллистическими ракетами на борту в районе примерно 1000 км северо-восточнее Бермудских островов в одном из отсеков произошёл пожар. Экипажем подводной лодки и подошедшими советскими кораблями производится ликвидация последствий пожара.

На борту подводной лодки есть пострадавшие. Три человека погибли. Комиссия пришла к выводу, что опасности несанкционированных действий оружия, ядерного взрыва и радиоактивного заражения окружающей среды нет».

Такое сообщение, еще недавно, было совершенно невозможно. Мне стало ясно, что провозглашенная 27 съездом гласность начинает давать свои, порка ещё скромные, плоды. Что произошло, в 1000 километрах от Бермудских островов, было совершенно не ясно.

В конце октября в училище, под руководством заместителя ГК ВМФ адмирала Новикова, проходило совещание инженер-механиков. Вскоре после совещания я зашел на кафедру КЭЭ и Боря Маркитантов со слов флагманского механика, принимавшего участие в расследовании катастрофы, рассказал мне подробности гибели подводной лодки, затонувшей 6 октября в Саргассовом море.

Это подводная лодка, построенная в 1971 году по проекту 667А и модернизированная в 1975 году по проекту 667АУ. По классификации НАТО «Янки».
Тактический номер К-219, прошла капитальный ремонт в 1980 году.

3 сентября 1986 года РПКСН К-219 вышла из порта приписки Гаджиево и направилась на запад к побережью США для несения патрульной службы с 15 ядерными ракетами на борту. (1)

Это была тринадцатая боевая служба крейсера. Маршрут К-219 пролегал через Атлантический океан к восточному побережью США, где подводная лодка должна была проводить боевое патрулирование в ожидании сигнала на применение оружия. Планировалось, что этот поход для К-219 будет последним. После возвращения лодка подлежала списанию. Но судьба распорядилась иначе.

Пред выходом в море экипаж К-129 формировался наспех. «В ходе подготовки к выходу в море на К-219 были заменены 12 офицеров из 32, в том числе старший помощник и помощник командира, командиры ракетной и минно-торпедной боевых частей, начальник радиотехнической службы, корабельный врач, командир электротехнического дивизиона, 4 командира отсеков. Из 38 мичманов заменены 12, в том числе оба старшины команд ракетной БЧ-2» (2)

Еще перед выходом в море, приписанный на поход командир БЧ-2 Александр Петрачков знал о небольшой течи клапана трубопровода забортной воды ракетной шахты №6. Но достаточных мер к устранению неисправности не предпринял. Опасаясь ответственности за возвращение РПКСН (3) на базу для ремонта, и срыв боевой службы, о неисправности командиру не доложил, а сигнализацию наличия воды в ракетной шахте отключил.

25 сентября 1986 года, после проворачивания арматуры ракетных шахт, ошибочно, остался не полностью закрытым клапан орошения по шахты. Из-за течи клапана трубопровода забортной воды, морская вода сначала заполнила трубопровод, а затем через клапан орошения начала поступать в шахту номер 6, постепенно заполняя её.

3 октября АПЛ, на глубине 85 метров, по готовности №2, выполняла манёвр, для определения наличия слежения за ней американской лодкой. Для этого она увеличила скорость до 25 узлов, и некоторое время шла с этой скоростью. (Если на хвосте есть американская лодка, она тоже должна будет набрать такую скорость и, в это время не будет слышать шум винтов советской лодки.)

До окончания манёвра, шахта №6 оказалась полностью заполненной морской водой, и забортным давлением 8,5 атмосфер корпус ракеты обжало.
В 5:30 утра ракетчики запустили насосы на осушения шахты. Снятие давления привело к резкому распрямлению сжатого корпуса ракеты, и бак с окислителем попросту треснул. Агрессивная и очень ядовитая жидкость мгновенно проникла в шахту, образуя азотную кислоту, разрушающую трубопроводы ракеты и шахты

В 5:32, когда кольцевой зазор (3) был осушен, и насосы остановлены, вахта БЧ-2 обнаружила, что от ракетной шахты пошел дым, первый признак, что агрессивный окислитель попал в шахту

Командир четвёртого отсека, Александр Петрачков, увидев дым идущий от шахты, объявил аварийную тревогу, и дал команду всем, не занятым на боевых постах покинуть 4-й отсек, а остальным включиться в изолирующие противогазы.

Своевременно отданная и выполненная команда, позволила сохранить жизнь пяти десяткам человек, слушающих политинформацию в столовой личного состава

Правильно оценивая ситуацию, командир дал команду всплывать до глубины, на которой можно было заполнить шахту водой и отстрелить ракету аварийным запуском маршевых двигателей. Но сделать это не успели.

В 5:37, 15 тонн смеси окислителя и ракетного топлива в 6-й шахте вызвали мощный взрыв, разрушивший ракету и прочный корпус в районе ракетной палубы. Из всех остальных шахт на центральный пост поступили аварийные сигналы.

Продукты взрыва проникли в ракетный отсек, превращаясь в чрезвычайно токсичный, смертельный для людей туман.
Два матроса БЧ-2, не сумевшие включиться в противогаз мгновенно потеряли сознания. Александр Петрачков успел включиться в противогаз, но он носил бороду, из-за чего маска не плотно прилегала к лицу. Он тоже потерял сознание.

Через пробоину, в середине корпуса АПЛ, поступала вода. К-219 провалилась с глубины 40 на 350 метров. Командир БЧ-5, мгновенно среагировал и приказал воздухом высокого давления продуть балластные цистерны. Одновременно, командир ПЛ увеличил ход для выполнения режима экстренного всплытия.

В 5:39:40. АПЛ К-219 выскочила на поверхность воды. Началась борьба за живучесть корабля.
По готовности №2, которая была до начала аварии, работал только один реактор. После аварийного всплытия командир приказал запустить второй реактор.

Командир подводной лодки отдал приказ штурману послать сигнал бедствия в штаб флота.
7:37 Личный состав БЧ-5 ввел в действие второй реактор. Ситуация улучшалась.

Был подан на турбину пар, и лодка могла идти в надводном положении своим ходом. Сообщили об этом в Москву. Ответ был четким: экипажу оставаться на борту подводной лодки и ждать помощи с советских грузовых судов.

Попытки провентилировать аварийный отсек эффекта не дали.
17:15. Пытаясь избавиться от остатков ракетного топлива в аварийной ракетной шахте, пустили насос аварийного слива окислителя из шахты № 6 и включили насос орошения.

Этого делать было нельзя. Так как из поврежденного трубопровода забортная вода и остатки продуктов взрыва полилась на электрощиты
В четвертом отсеке возник пожар. Из трюма опять пошел бурый дым.

Дали сигнал «Аварийная тревога!». Насосы остановили и обесточили четвертый отсек. Но в 4-м отсеке пожар разгорался всё сильнее.

17:20. Командира АПЛ капитан 2 ранга Британов приказал эвакуировать личный состав 4 отсека в 6-йотсек, а начальнику медицинской службы Игорю Кочергину и двум его подчиненным велел остаться в пятом отсеке и принимать моряков из аварийного отсека.

Чтобы не загазовать пятый отсек, в нем было создано повышенное давление. Игорь Кочергин был в портативном дыхательном устройстве (ПДУ), которое работает десять минут. Он начал оказывать помощь морякам, выведенным из аварийного отсека. Врач делал им уколы прямо через мокрую, скользкую от продуктов сгорания и воды одежду.

Когда он увидел, что у одного из пострадавших закончился ресурс ПДУ, и тот задыхается, он переключился в изолирующий противогаз (ИП-46), а свой ПДУ отдал пациенту.
Из 4-го отсека удалось спасти 14 человек. Были обнаружены трое погибших – командир БЧ-2 Александр Петрачков и матросы Николай Смаглюк и Игорь Харченко.

Задраили герметичные переборки, но образовавшаяся азотная кислота постепенно разъедала резиновые уплотнения перегородок к носу и корме от 4-го отсека. В горящий отсек был дан газ-огнегаситель системы ЛОХ.

Но пожар по кабельным трассам распространяется дальше в пятый отсек, видимость в ухудшилась, было невероятно жарко. Очень тяжело пришлось медикам с транспортировкой потерявшего сознание моряка, крепкого человека с солидным весом в мокрой скользкой от окислителя одежде!

Но они вытащил пострадавшего в соседний отсек, где тому и оказали дальнейшую помощь. В этот момент закончился ресурс ИП-46 корабельного врача. Кочергин напряженно работал в нем около 50 минут, вытаскивая пострадавших, совершая непрямой массаж сердца, делая инъекции.

Чувствуя, что задыхается, он жестами передал товарищам, чтобы ему передали запасной регенеративный патрон. Одновременно, снял с себя маску противогаза, чтобы оказать помощь очередному пострадавшему методом дыхания изо рта в рот.

При переключении патрона ИП-46, сам сделал несколько вдохов страшного ядовитого воздуха. Но, перезарядив противогаз, он продолжал работать.
Из-за ядовитых испарений, лодка фактически была разделена на две независимые половины.

18.50. Сработала аварийная защита реактора правого борта. Но компенсирующие решётки автоматически не опустились, скорее всего, из-за того, что выгорели кабельные трассы в четвертом отсеке. Из-за отключения электропитания компенсирующие решетки, останавливающие реактор, остались в верхнем положении.

Вскоре термометр системы охлаждения ядерного реактора ВМ-4 показал резкое повышение температуры дистиллята первого контура реактора, предвещающее возможность расплавления активной зоны реактора.

Попытка заглушить реактор с пульта управления не удалась, и сделать это можно было только вручную, получив значительную дозу радиоактивного облучения.

В 20.45 в реакторный отсек направляется аварийная партия в составе командира реакторного отсека старшего лейтенанта Николая Беликова и спецтрюмного матроса Сергея Преминина с задачей вручную опустить компенсирующие решётки.

При температуре в реакторной выгородке более 70 °C, работать в изолирующем противогазе было крайне тяжело. Тем более, что от жары направляющие решёток прогнулись. Когда Беликов, с помощью Перминина, смог опустить три из четырёх компенсирующих решёток, он стал терять сознание.

Матрос Преминин помог выйти Беликову из отсека и продолжил неоконченную работу. Ему пришлось дважды входить в реакторную выгородку, прежде чем он смог опустить последнюю, четвертую компенсирующую решетку. Реактор был окончательно заглушен.

Сергей Преминин по внутренней связи доложил в центральный пост о том, что реактор заглушен, но спастись ему не удалось.
Из-за пожара, в реакторном отсеке выросло давление, и ни он сам, ни моряки из восьмого отсека, не смогли, да и не имели права, открыть переборочную дверь. Так как при попытке сравнять давление между отсеками, из вентиляционного отверстия шел черный, ядовитый дым.

По мере развития пожара, переходя из отсека, личный состав кормовых отсеков эвакуируется в 10-й отсек.

В 21 час к борту К-219 подошло первое судно Министерства Морского флота «Федор Бредихин», а через полчаса еще два советских судна. На корабли была передана просьба командира К-219, принять на борт тела трех погибших и эвакуировать девять особо пострадавших, среди них начальник медицинской службы лейтенант Кочергин. Для обеспечения эвакуации лодка легла в дрейф

В 23:30 была сброшена защита реактора левого борта, и он был заглушен всеми штатными поглотителями. Установка переведена в режим расхолаживания.
В 23:35 оценив масштаб повреждений, командир К-219 И.А. Британов, не дожидаясь указаний из штаба флота, отдал приказ эвакуировать экипаж на судно «Федор Бредихин».

Эвакуация личного состава закончилась 4 октября в 02:20. На мостике подлодки остались лишь командир корабля, командир БЧ-5, старпом, помощник и начальник химической службы.

В 03:10, после получения разрешения командующего Северным флотом на эвакуацию, все офицеры, кроме командира, покинули лодку. Командир остался на борту один.

Стоя на мостике, он показывал, что корабль экипажем не покинут и сохраняет экстерриториальность.
Тем более, что в районе аварии появился американский буксир и всплыла атомная подводная лодка.

С наступлением утра 4 октября на подлодку высадился аварийная команда из состава экипажа. Был проведен осмотр подлодки и установлено, что пожар в ракетных отсеках продолжается.

5 октября, в 13:10 стратегические бомбардировщики Ту-95, прилетевшие из Калининграда, сбросили аварийные контейнеры на воду. Но почти все защитные ИДА- 59 были с пустыми баллонами, а УКВ – радиостанции не имели батареек.

Из штаба ВМФ СССР передали, что АПЛ К-219 нужно отбуксировать на базу, к месту постоянной дислокации.
Буксировать АПЛ должен был сухогруз «Красногвардейск», но его буксирный трос не годился из-за малого диаметра и недостаточной длины.

Тогда, с носа на корму вручную перетащили якорную цепь, дважды обнесли вокруг комингса кормового трюма и соединили скобой, образовав буксирный гак. За него закрепили два буксирных троса с «Анатолия Васильева» и «Галилео Галилея».

В течение 10 часов советский сухогруз буксировал поврежденную лодку, с аварийной командой из 9 человек на борту, на восток. Скорость буксировки была ограничена 3 – 4 узлами, но импровизированный трос держал нагрузку. Но при таких темпах добираться до базы надо будет несколько месяцев, а то и год. Но приказ есть приказ.

Однако, около 2 часов ночи 6 октября, почти точно по середине, лопнул буксировочный трос. В это время рядом находилась американская подводная лодка «Аугуста», и есть предположение, что это она порвала трос, протаранив его боевой рубкой.

В 08:30 6 октября ракетные отсеки дрейфующей подводной лодки стали быстро заполняться водой. В 10:44 аварийная команда, привязав к лодке спасательный плот, была принята на борт спасательной шлюпки. Командир остался на К-219,

В 10:55, когда ограждение рубки поравнялось с уровнем воды. командир ракетного подводного крейсера дал красную ракету и перешел на спасательный плот, и вскоре был на палубе «Красногвардейска».

И лишь тогда до него смогли довести странный приказ из штаба ВМФ: «В связи с невозможностью дальнейшей буксировки, высадить экипаж на крейсер и следовать своим ходом в ближайший порт Советского Союза».

В 11:03 московского времени лодка затонула в Саргассовом море на глубине 5500 метров, унеся с собой тело матроса Преминина, два ядерных реактора и 14 ракет с ядерными боеголовками.

Экипаж сначала доставили на Кубу, а оттуда самолётом в Москву.
О последующем развитии событий я узнал значительно позднее.

От последствий отравления компонентами ракетного топлива умерло ещё 4 человека:
капитан 2 ранга Красильников И., капитан 3-го ранга Марков В.,
капитан-лейтенант Карпачев В., старшина 1 статьи Садаускас Р.

Командир ПЛ, капитан 2 ранга Британов был исключен из партии и уволен в запас, без права ношения военной формы, по статье служебное несоответствие.
В 1987 года, при новом Министре Обороны СССР Дмитрии Язове, с капитана 2 ранга Британова были сняты все обвинения, а матрос Преминин, посмертно, был награжден орденом Красной Звезды.

В августе 1997 года, за предотвращенную ценой своей жизни ядерную катастрофу, Сергею Преминину было присвоено звание «Герой Российской Федерации».

В 1998 году министром обороны была отменена формулировка увольнения в запас командира К-219 капитана 2 ранга В.И. Британова,
"по служебному несоответствию".

Примечание:
(1) РПКСН - ракетный подводный крейсер стратегического назначения. 16-я ракетная шахта АПЛ №-213 была заглушена из-за аварии происшедшей 31 августа 1973.
(2) Из последующих выводов комиссии, расследовавшей катастрофу
(3) Кольцевой зазор – пространство между ракетой и стенками шахты

На заставке РПКСН К-219 после аварийного всплытия